Пыль (21'17”)

2023

Россия

Режиссер: Виктория Мокерова 

Сын и его мать всю жизнь живут в одной комнате. Сын жаждет новой жизни, но чувствует себя в ловушке зависимости матери. Когда она умирает, он разрывается между горем и облегчением и наконец приступает к работе и новой самостоятельной жизни.

Dust (21’17’’)

2023

Russia

Director: Victoria Mokerova

A son and his mother share one room their entire lives. The son longs for a new life, but he feels trapped by his mother’s dependence on him. When she passes away, he is torn between grief and relief and finally goes to work .

Рецензия от участника Лаборатории текстов о кино

Барахло в голове и вокруг нее

Пыль, несепарированность, кризис среднего возраста, фрустрация, перемешивающаяся с вопросами экзистенциального толка, — так могла бы звучать аннотация к дебютному фильму ученицы Московской школы нового кино Виктории Мокеровой. Сорокалетний Вова живет с мамой. Пока она приносит деньги в дом, он лежит и философствует. От Вовы — с его опустошенным взглядом и мыслями о смерти — в исполнении Максима Костромыкина, нередко выступающего в комедийном амплуа, веет неподдельным драматизмом. Он ест, спит, моет матери спину — и всё с чувством обреченности и с бесконечной тоской в глазах. И вдруг у Вовы возникает порыв разобрать шкаф.

«Чтобы открыться новому, нужно избавиться от старого», — рассуждает он. Уборка в коллективном сознании — это терапевтический акт самообновления. Загадочную русскую душу сложно вывести на откровенный разговор о переживаниях и чувствах, ее обладателю куда привычнее сублимировать накопившийся осадок в потенциально полезное предприятие. Разобрать старый шкаф, к примеру.

Пространство кадра заполняется барахлом; в этих ностальгических обломках утопает герой, словно переживая все заново, чтобы понять, в какой момент все пошло не туда. Он натыкается на старую музыкальную шкатулку — маркер того чистого, сокровенного, детского, от чего щемит сердце, но появляется надежда.

Обилие крупных планов усиливает психологизм, фиксируя то сложное невыговоренное, что отпечатком ложится на уже немолодое лицо сына и красноречиво угадывается в мимике уставшей пожилой матери. Пока из ее рта сыпятся посылания «на хер», в ее взглядах читаются всепринятие и неизбывная тоска по запутавшемуся чаду.

Мать в филигранном исполнении Ёлы Санько — обыкновенная женщина с обыкновенной судьбой: она хочет машину, внука и отпуск на море. Не сумев «пожить по-человечески», она обвиняет сына и сокрушается, а потом засыпает под мирный треск телепередач с ним же под боком. Когда два этих неустроенных мира соединяются, вдруг становится ясно, от чего именно необходимо избавиться. Это ощущение душевной дремоты и спертого воздуха захламленной квартиры передается зрителю особой магией киноязыка — тесным пространством кадра, статичными мизансценами, неторопливым монтажом; жизнь в этом доме замерла и покрылась пылью. И лишь со смертью матери это чувство отмирает и в сердце сына.

Авторы фильма не отвечают на извечный вопрос о том, как жить эту жизнь и как унять в случае неудачи тупую ноющую боль ее никчемности. Это дело каждого. Тривиальный финал сведен к жизнеутверждающей максиме: можно сдуть пыль утраченного времени и начать новый отсчет, а это то, о чем точно стоит напоминать с экрана.

Автор текста: Катерина Мамыкина